Когда человек вырывается из цепких лап серьёзного недуга, он получает шанс на возрождение не только тела, но и духа. И если он это понимает, то цели и приоритеты в его уже новой жизни меняются. Такое однажды случилось и с нашей героиней. Марина Мырина работает больничным клоуном в онкологических отделениях города Томска. Безвозмездно. Эту необыкновенную, но правдивую историю мы представляем вам от первого лица.
Раньше я работала обычным клоуном на праздниках, но в душе мне всегда хотелось выступать в детских больницах. А однажды мой собственный ребёнок попал в реанимацию. В этот момент я как раз была на празднике, развлекала ребят. Как любая мать, я тут же сорвалась с места и поехала к сыну. Проходя по больничному коридору, я вдруг заметила, что дети вокруг показывают на меня пальцем и улыбаются. И тут до меня дошло, что я же в костюме клоуна.
Несмотря на то, что сердце моё разрывалось от переживаний за сына, я не смогла показать этим ребятишкам свои слёзы, и потому вошла в образ клоуна и стала их веселить. И вот тогда окончательно поняла, что буду особенным клоуном. Уже потом познакомилась с нужными людьми и стала ходить по детским палатам города Томска. Как-то попала в онкологическую больницу, увидела этих ребятишек, их глаза и поняла, что я останусь с ними сердцем и душой, что им труднее всего, им нужны радость и смех, им нужен клоун, им нужна я. А спустя месяц сама стала пациенткой отделения гематологии.
О моём недуге
В феврале 2013 года я попала в реанимацию в тяжёлом состоянии. Мне диагностировали рак крови, 98% раковых клеток уже прижились в моём теле. Надежды на то, что я выживу, почти не было, врачи ссылались лишь на силу молодого организма. О том, как я болела, даже вспоминать тяжело. Полгода я провела в реанимации под воздействием высокодозной химиотерапии. Возможно, это был самый сложный период в моей жизни, и не только физически: ты не можешь видеть своего ребёнка, близких, на твоих глазахумирают другие люди.Смотришь на них и думаешь, что тебя ждёт то же самое…
Но потом я поняла, что не нужно чужую одежду примерять на себя. И я решила бороться до последнего, несмотря на то, что многие с таким диагнозом не выживали. Стискивала зубы, сжимала кулаки и сама себе говорила: «Я выдержу, я обязательно выкарабкаюсь!» Были моменты, когда я сутками выла от боли: ни одно обезболивающее не помогало. В эти минуты и часы думаешь, что лучше бы всё это прекратилось. Но потом пронизывает мысль, что я – мама, у меня есть сын, мне надо выжить для него! И это придаёт сил, много сил.
Через полгода я вышла в ремиссию и меня перевели в обычную палату. Врачи предупредили, что у меня рецидивирующий вид лейкоза, а значит, я могла заболеть снова. Чтобы этого не произошло, мне надо было сделать трансплантацию (пересадку) костного мозга (стволовых клеток крови). Существует пересадка от родственного донора и неродственного.
Мне повезло, что у меня есть брат-хирург, генотип которого полностью совпал смоим – так бывает среди братьев и сестёр. Он изучил тему трансплантации костного мозга и незамедлительно согласился на операцию. Я не очень верила в успех, потому что, когда работала с детьми в онкологии, видела, как эту процедуру удачно проходили лишь единицы, не у всех приживался чужой костный мозг. Но мой врач убедил меня, и мы сделали трансплантацию.
Как спасает клоунский нос
Как же я ошибалась, думая, что самым тяжёлым испытанием были для меня первые полгода болезни. Нет, период трансплантации не сравнить ни с чем. Перед пересадкой у больного химиотерапией убивают почти весь родной костный мозг, заражённый раковыми клетками, практически обнуляют человека. На пятый день мучений мой организм начал сопротивляться чужому костному мозгу: я не могла ни глотать, ни есть, ни пить, ни говорить. Начался отёк легких, пневмония. Это когда хочется дышать, но дышать ты не можешь, словно ты под водой. Затем открылось обширное кровотечение, полопались все сосуды. Состояние моё было на грани.
Не думаю, что это благотворительность, но это и не работа. Это просто часть меня, эликсир моей новой жизни.
Однако, как только стало легче, я взяла клоунский носик, паричок и пошла к деткам, которые тоже перенесли процедуру трансплантации. Врачи меня ругали, но мне это было необходимо, я помогала не только этим детям, но и себе, потому что сотворить улыбку на лице ребёнка для меня – счастье и позитивный настрой. В итоге я поправилась!
Но это произошло не по щелчку пальцев. Первый год я часто болела, однако потом стало лучше. И вот уже спустя семь лет меня ничто не беспокоит, и я начинаю забывать весь этот кошмар. В течение месяца после выписки из больницы я посещала стационар, проходила процедуры и приходила к детям. Врачи переживали, что я подхвачу вирусы, как-то наврежу себе, но я всё равно шла к ребятам, пусть даже в маске, ведь клоуны тоже болеют. А малышей это сильно поддерживало: они чувствовали, что не одни в борьбе за свою жизнь, видели, как тяжело и больно клоуну, но он всё равно улыбается и не унывает. «Значит, и я смогу!» – так думал каждый ребёнок и всеми своими силёнками старался выкарабкаться из тисков страшного недуга.
О «Доме добрых дел»
У меня из головы не выходят дети, которые лежат дома, прикованные к постели, которые находятся в больницах под капельницами, страдают, но отчаянно цепляются ручонками за жизнь. Мне хочется, а это продолжается уже 20 лет, всегда дарить им радость и улыбку, надежду и какое-то развлечение, разнообразие. Не думаю, что это благотворительность, но это и не работа. Это просто часть меня, эликсир моей новой жизни. Именно в этот период, когда мне дан второй шанс, мне хочется отдавать себя другим.
Работая клоуном, к некоторым детям я приезжала на дом, потому что они не могли выйти из дома по причине своих заболеваний, особенностей. Это дети с ДЦП, аутизмом, с проблемами позвоночника, которые просто сидят дома, в коляске, лежат в кровати. Родители с ними гуляют на улице и на этом всё, они не имеют финансовой возможности вывезти их куда-то. Мне хотелось создать что-то такое, куда могли бы эти дети приезжать отдыхать, дышать свежим воздухом, играть с животными. Хотелось создать для них что-то наподобие бесплатной базы отдыха.
И так вышло, что после трансплантации врачи мне велели не менять климат, не выезжать в другие города или заграницу, чтобы не вызвать отрицательную реакцию трансплантата. Поэтому нас с мужем посетила мысль купить дом или дачу в лесу, чтобы там были сосны, кедры. В этом решении нас поддержал благотворительный фонд «AdVita», который практикует аренду дач за городом, куда вывозит детей после трансплантаций.
Вот тогда я точно решила, что надо исполнить свою мечту. Мы с мужем продали свой загородный дом, взяли ипотеку, так как не хватало миллиона, и купили новый дом, который понравился нам тем, что находится как раз среди сосен и кедров. Дом большой, 210 квадратов в черновой отделке, но муж всегда говорит, мол, глаза боятся – руки делают. Вдвоём с мужем, потихоньку, на свои заработанные средства начали мы делать ремонт, старались никого ни о чём не просить. А потом подключились ребята из деревни Зеледеево вместе с батюшкой Дионисием. Они не только помогали со строительными работами, но и участвовали в проведении праздников. Ещё нам очень помог бизнесмен-строитель Роман Шарыпов со своей бригадой.
Прошлый год выдался тяжёлым для многих, поэтому строительные работы продвигались медленно. Но детишек с родителями мы уже принимаем, устраиваем вместе с ними представления. Кроме того, нам просто так дарили разных животных, и теперь у нас во дворе что-то вроде контактного зоопарка: есть птички, кролики, свинки, собачки, козочки.Детям, да и взрослым, очень нравится играть и фотографироваться с нашим «зоотеатром», мы даже свою фотостудию открыли на втором этаже.
Как Бог через других помогает
В нашем зверинце не хватает пони, о котором давно мечтаю. Мне хочется, как в той детской песенке про грустного пони, катать на нём детишек, чтобы он был счастлив, когда на нём радостно смеются. Ведь это самое главное для меня, возможно, именно для этого мне и дали второй шанс на жизнь. Я не знаю, сколько мне отведено времени, поэтому я не хочу растрачивать его попусту. Конечно, я много отдаю семье – мужу и уже взрослому сыну, но любую свободную минуту, час, день я хочу тратить на больных детей, неся им праздник и надежду.
А ещё в жизни любого человека важна поддержка. Есть она и у нас с мужем, причёмне только от близких и друзей, но и от всего Томска. Это заключается и в добрых словах, и в виде игрушек детям, и во многом другом. Значит, мы занимаемся нужным делом, а это нас очень согревает. Я не люблю просить и напрягать людей. Раньше думала, что нельзя свою мечту воплощать за счёт кого-то, мне хотелось всё сделать самой и с Божьей помощью. Но один священник мне сказал, что Божья помощь – это и есть участие людей, он всё делает через них, поэтому нельзя отказываться от поддержки. И теперь я без стеснения, а с благодарностью принимаю то, что приходитот других.
Знаете, мне хочется всему миру поведать о своём чудесном исцелении, донести до людей мысль о том, что не нужно отчаиваться ни в какой ситуации, какой бы диагноз они не услышали. Даже если врачи говорят, что нет шансов, всё равно нужно бороться, надеяться и верить. Всё в этой жизни возможно, чудеса мы делаем сами. Как волшебники, как добрые и весёлые клоуны смешат детей и дарят им сказку, так и мы можем подарить эту самую сказку, радость и счастье себе и окружающим нас людям, которые очень в этом нуждаются. В этом и есть Божественный план, в этом и есть смысл нашей жизни.
Беседовала Жанна Потоцкая
Фото из архива Марины Мыриной
Полная версия статьи и другие истории спасений и добрых дел – на сайте www.priderussia.ru.
Больше информации о Марине Мыриной в соцсетях.
